А.Эйрамджан. Рассказ "ЭСМЕРАЛЬДА"

Через 6 дней у нас должен был быть экзамен по сопромату. Почти неделя – огромный срок. Но, поскольку записей лекций у меня, естесственно не было, я пошел в первый же день в институтскую билиотеку и взял толстенный учебник Беляева

«Сопротивление материалов». Перелистал его дома, понял, что мура неподъемная, бросил где-то, и спохватился только за

три дня до экзамена, стал искать учебник и нашел в туалете - я его там забыл, а поскольку этим туалетом пользовались еще две семьи то к ужасу своему я обнаружил, что в учебнике вырваны более половины листов. Тогда ведь туалетной бумаги не

было и использовалась любая бумага – газеты, обертки, старые книги. Что делать? Позвонил Юрке, моему сокурснику и

товарищу, рассказал все . Он говорит: у меня лекции есть, остались от моего брата – вполне подходят, предмет ведь с годами не меняется. Я еще не приступал, но если хочешь, завтра можем напару начать по ним заниматься. Начали прикидывать, у

кого дома удобней заниматься и неожиданно пришли к решению, что лучше всего на пляже – никто не будет отвлекать, а как

только устанем – тут же в море ополоснемся и усталость как рукой снимет. Приятное с полезным. Наутро мы встретились с Юркой на Сабунчинском вокзале, купили билеты до станци Бузовны, и, поскольку в вагоне

электрички в это время почти не было народа, - рабочее время давно началось - решили позаниматься прямо в дороге. Очень скоро мы пришли к выводу, что заниматься в вагонной тряске не очень то удобно, кроме того отвлекали остановки, входили новые люди, среди них попадались пару раз симпатичные девушки, они садились, несмотря на Юркины призывы не рядом с

нами, и Юрка начинал крутиться, как заводной, бросал на них многозначительные взгляды и о занятиях в таких условиях,

конечно, не могло быть и речи. На пляже мы сразу пошли к намеченому для занятий месту – метрах в 50 от кромки воды пляж как бы превращался в

небольшую возвышенность и в этой возвышенности на высоте нашего роста была небольшая ниша, как мы ее называли –

«пещера». Вот ее мы и наметили для наших занятий по сопромату.

Мы забрались в «пещеру», разделись до плавок, вытащили из наших чемоданчиков ( тогда кейсов не было) взятые с

собой завтраки, термосы с чаем, Юрка почему-то захватил батарейный приемник «Альпинист», как он обьяснил, для

расслабления во время перерывов между занятиями и тут же обьявил, что уже проголодался и нам стоит для начала

подкрепиться, чтобы в дальнейшем не отвлекаться на еду. Мы развернули наши завтраки, налили сладкого чаю из термосов,

Юрка включил «Альпинист», настроил на музыкальную станцию и мы стали завтракать, поглядывая с вожделением на очень

спокойное в этот ясный день море. На пляже не было ни души – сезон еще не начался, но для нас это не имело значения: мы,

обычно, начинали пляжный сезон намного раньше нормальных отдыхающих и заканчивали иногда чуть ли не в ноябре. - Хорошая вода сегодня, - оценивающе сказал Юрка.

- Да, - согласился я. – Ни малейшего ветерочка... - Давай быстрей начнем заниматься, потому что чем раньше начнем – тем раньше и выкупаемся, - сказал Юрка.

Против этой железной логики у меня не было возражений и мы тут же выключили приемник, открыли конспект лекций

и стали читать эту жуткую муру под названием «сопротивление материалов». Полчаса мы вгрызались в раздел «кручение и

изгиб», сообща докапывались до каких-то истин в наскоро написанном конспекте, на чем-то мы надолго застряли и, наконец, Юрка сказал: - Все! Зациклились. Надо раслабиться, а потом все само пойдет. Пошли, искупаемся! Меня уговаривать не надо было – через минуту мы уже неслись к кромке моря, выкрикивая победные крики «Ау-ва!»

и, с разбега протаранив спокойную морскую гладь, ушли под воду. Вода была очень прохладная, в первый момент даже,

казалось, обожгла холодом кожу, но уже через минуту стала как никогда приятной и бодрящей. -Клево, скажи! – вынурнув, кричал мне Юрка.

- Кайф! – отвечал я.

И мы начали икарийские игры в воде. И вот в один момент, когда я кувыркался в воде, наслаждаясь состоянием

невесомости, я вдруг почувствовал, что не слышу Юрки. Я вынырнул, протер глаза и увидел картину, которая осталась со мной на всю мою жизнь.

В наше сторону по воде шла фея – именно такое впечатление эта девушка произвела на меня тогда.Она была по пояс

в воде, на ней было не то платье, не то сарафан, не то ночная рубашка – главное, это платье было насквозь мокро и через

него просвечивали груди этой девушки, изгибы ее тела. Она шла с распущенными мокрыми волосами, подбрасывала руками

воду и потому была как бы в ореоле брызг. И пела.

« Вешним садом! Вешним садом!

Ты ко мне спеши...»

И я понял, почему не слышно было Юрки – он шел уже к этой девушке, как лунатик.

Откуда она взялась, - когда мы начали купаться ее вроде не было. Нет, явно фея. Полуголая и без крылышек. Но, с

другой стороны, пела она песню из популярного тогда фильма «Песня первой любви». «Звездный сад!Звездный сад! Вся в цветах весна! Словно в сказке сердце лаской, Опьянит она...»

Значит,не фея.

А Юрка уже почти поровнялся с ней и сказал: - Здравствуйте, милая девушка! У вас просто ангельский голос! Девушка остановилась, прекратила петь и, казалось, только теперь заметила Юрку. - Тебе нравитсая, как я пою? – спросила она. - Очень! – сказал Юрка. – Намного лучше, чем было в кино.

- Я должна была сниматься в этом фильме, но меня в результате не взяли, - сказала грустно девушка. - Почему?! – искренне удивился Юрка. – Ведь вы поете прекрасно!

- Не все, к сожалению, это могут оценить, - печально сказала девушка. - Я учился четыре года играть на скрипке и хоть это не так уж много, но кое-какие познания в музыке я получил, -

сказал Юрка. – И потому говорю с уверенностью – вы очень таланливы! - Твои слова – бальзам на мою душу! – сказала девушка. – Дай я тебя за это поцелую!

- Пожалуйста, - сказал Юрка, приблизившись к ней и подставляя щеку. - Нет, - сказала девушка. – За такие слова я тебя должна поцеловать в губы. И она взяла Юркину голову в свои ладони, приблизила к себе и поцеловала Юрку довольно долгим поцелуем. - Тебе понравилось?- спросила она, отпуская Юрку. - Очень! – сказал Юрка. – Ты волшебница!

-Ой, мне что-то стало холодно! – сказала вдруг девушка. – Я хочу на берег! - Пошли! - Взял ее за руку Юрка. – У нас здесь пещера. Мы разожгем костер и ты согреешься. Сержик! – кринул он мне.

– Набери сучьем, в темпе, девушке холодно!

Я тут же выскочил из воды и понесся к зарослям розмарина и инжирных деревьев, обрамляющих пляж, стал искать

там сухие ветки, набрал небольшую охапку и принес все в нашу «пешеру». Девушка пила чай, сидя на Юркином чемоданчике и

теперь я вдруг понял, что под платьем она абсолютно голая. - Сержик, познакомься, это – Эсмеральда! – представил мне девушку Юрка. – А это мой друг, Сергей. Мы вместе

приехали сюда заниматься перед экзаменом. - Экзамены! Как я люблю экзамены! – мечтательно сказала девушка, следя за тем, как я пытаюсь разжечь костер. – Так весело было на экзаменах. А сейчас я больше скучаю и грущу. Грущу и скучаю... Ой, какой молодец Сережа, сейчас будет

тепло! Огонь уже стал заниматься – сказался мой опыт работы в геологической партии -и Эсмеральда передвинулась вместе с чемоданчиком поближе к огню. - Ой, как прекрасно тепло! – воскликнула она, протянув к огню руки. - И вода прекрасна, и огонь великолепен! Даже

трудно сказать, что лучше. -Лучше всего любовь, - сказал Юрка, усаживаясь рядом с ней на корточки и оглядывая ее горящими глазами. Я сразу

понял этот его взгляд. Ну, понятно, когда он так смотрит на обыкновенных девушек, но эта, Эсмеральда, сразу видно, что

совсем из другого мира. А она ему отвечает: - Да, любовь превыше всего! Выше любви – только смерть!

Ну разве какая-нибудь обыкновенная девушка скажет такие слова! Да ни одна студентка из нашей группы,даже со

всего нашего потока – ни одна так не выразиться, я в этом был уверен. И тут Юрка на эти неземные слова вдруг говорит Эсмеральде. - Эсмеральдочка, поверишь, я полюбил тебя! И готов ради тебя принять смерть! И опустился перед ней на колени. - Вот эти слова я мечтала услышать всю жизнь! – воскликнула Эсмеральда. – Иди, я тебя хочу поцеловать! Юрка, казалось,только этого и ждал – он подполз очень резво на коленях к Эсмеральде, успев сделать мне незаметно знак – «проваливай»! Я тут же встал,подошел к краю «пещеры» и прежде чем спрыгнуть вниз, не удержался и обернулся : они слились в

процелуе,Юрка уже задрал ее платье и я увидел краешек ее груди, не закрытый рукою Юрки и черный клок волос в месте, где сходились ее ноги. И я прыгнул вниз,хотел было отойти подальше, но не ушел никуда, а лишь присел на корточки . Я сидел,смотрел на море, на безлюдный пляж и думал о закономерности жизни. Юрка во всем был энергичней и

напористей меня , а с девушками и говорить нечего - я, вообще, даже не пытался в этом деле с ним соперничать. Он запросто

начинал разговор с незнакомыми девушками, молол всякую ерунду и, что самое удивительное, всегда имел успех, девочки

оставляли ему свои телефоны и у него не было проблем, кого, например, пригласить на вечер в наш институт. И он уже имел

близость с женщиной и даже говорил, что ни с одной. А я до сих пор ограничивался сладостными обжиманиями где-нибудь на

лавочке в парке или на лестничных ступеньках в подъезде. Вот такая была разница между мной и Юркой. И естесственно, что такая обалденная девушка, как Эсмеральда, досталась ему – тут все было закономерно. И неужели я всегда буду на отшибе,

настоящая жизнь будет проноситься где-то рядом, а я – недотепа, буду всегда сидеть рядом и тихо вздыхать! Неужели я не

смогу стать таким, как Юрка? Может стоит тренироваться, подражать ему? Но ведь я никогда не смогу сказать, например,

такую фразу, какую сказал только что Юрка? «Я готов ради тебя принять смерть!» Ведь это треп чистой воды, я ведь знаю

Юрку, знаю, что сказал он это только для того, чтобы поразить воображение Эсмеральды. Кстати, и имя у нее необычное.

Эсмеральда! Эсмеральду играла Джина Лоллобриджида в недавно вышедшем французском фильме «Собор Парижской

Богоматери». И вдруг мне на голову посыпался песок – это Юрка встал у края «пещеры».Он увидел меня и стал делать мне какие-то знаки. И в этот момент Эсмеральда опять запела свою песню: «Что туманит взор твой ясный, Что ты хмуришь бровь?»

Юрка тут же присел на корточки и протянул мне руку: - Поднимайся!

Я ухватился за его руку и мигом взлетел в пещеру. Эсмеральда лежала на песке абсолютно голая ( должен сказать, я впервые увидел тогда обнаженную женщину) и самозабвенно пела : «Вешним садом! Вешним садом!

Ты ко мне спеши...»

- Я пойду за водой, - Юрка взял термос, - а ты трахай Эсмеральду. 100 процентов успеха, отвечаю! – шепнул он мне и

выпрыгнул из «пещеры».

Эсмеральда тут же прекратила петь и приподнялась: - Куда он ушел? – спросила она меня, ничуть не стесняясь своей наготы. - Он пошел за водой, - сказал я.

- А ты тоже меня хочешь? – улыбаясь, спросила Эсмеральда.

Я молчал.

- Хочешь! Хочешь! Я по глазам вижу! – радостно сказала она. - Ну, иди ко мне, согрей свою Эсмеральду!

Я стоял как вкопанный, не в силах стронуться с места. Головой понимал, что надо действовать, а вот не мог. Всегда, когда бывают со мной такие случаи, не обязательно с женщинами – не могу потом себе этого простить. Эсмеральда встала и подошла ко мне.

- Ты меня боишься? – спросила она, привлекая меня к себе. – Не бойся, я ведь тебе нравлюсь?

Она стала целовать мою грудь. - Нравишься, - сказал, наконец, я. - А почему воробышек совсем не чирикает? – спросила она, поглаживая меня по плавкам между ног. – Он что, не хочет меня?

И вдруг рука ее оказалась у меня под плавками и она схватила моего воробышка и стала его мять. – Нет, он хочет,

хочет чирикать! О, как он хочет! Вот воробышек и зачирикал! Я его за это поцелую! Мои плавки уже лежали на земле, а я был во власти поистине райских неземных ощущений – что значит фея! А потом

она потянула меня за собой, мы оба легли на землю, я впился губами в ее губы , а телом тыкался в нее, как щенок, который

ищет миску с молоком. Так со мной уже раз было с одной девушкой – я так и не смог попасть, куда надо. И тут вдруг я

почувствовал, как Эсмеральда взяла двумя пальцами моего «воробышка» и вставила в свое тело. И вот сейчас, когда я

взрослый человек, когда число женщин, с которыми у меня были близкие отношения уже довольно велико, я не могу забыть

тот первый миг попадания моего члена в женское влагалище: без малейшего моего участия включился вдруг какой-то

природный рефлекторный механизм, заставивший меня вдруг начать совершать, говоря языком теоретической механики,

возвратно-поступательные движения тазом, которые, естественно, передавались моему члену. Несмотря на обилие более

взрослых и опытных товарищей я понятия не имел, что такие движения должны обязательно быть, я всегда думал, что попав в заветную щель я должен был счастливо замереть, наслаждаясь достижением цели, как альпинист, попавший на

труднодоступную вершину. Я даже представить себе не мог, что надо дергаться, как паралитик? Кто заставил меня совершать эти движения? Теперь-то я не сомневаюсь,что Бог. А тогда я был только озадачен. Бог заложил в меня такую программу (

естесственно, не только в меня): соприкоснувшись с внутренней поверхностью влагалища начать эти самые движения, чтобы вызвать извержение семени и, как следствие, способстовать продолжению рода. Без соприкосновения с влагалищем эти

движения невозможны и бессмысленны. Значит, цепь замыкается, говоря языком электротехники, только во влагалище, месте, которое, я уверен, является таким же Чудом Природы, как Гранд Каньон или Ниагарский Водопад – ведь недаром именно там

Бог спрятал заветную кнопку «Пуск» продолжения рода. Я ушел в эти рассуждения только потому, что не могу забыть это поразившее тогда ощущение себя не подопытным, а

скорее регулируемым кроликом. А еще говорят, что человек – царь природы?! Извергнув из себя семя, получив невиданное ранее наслаждение обладания женским телом, я лежал на песке в

каком-то трансе, в полудреме, теперь то я уверен, что находился тогда в состоянии нирваны.. Вернул меня в

действительность голос Юрки. - Серж, а где Эсмеральда?

- Только что была здесь, - сказал я, поспешно надевая на себя плавки. - Вот черт, я настроился еще на разочек! – сказал Юрка и выпрыгнул из пещеры. Я последовал за ним. Эсмеральды

нигде не было. Мы обшарили заросли розмарина, прочесали рощу инжирных деревьев, сбегали еще раз к роднику, откуда

Юрка принес воду – все впустую. Мы вернулись в пещеру и я автоматически раскрыл тетрадь с конспектами лекций. - Ты сможешь сейчас заниматься? – подозрительно посмотрел на меня Юрка.

- Не смогу, - честно ответил я. - Пошли тогда купаться, - сказал Юрка. – Может она опять из воды появится. Мы побежали к морю, солнце уже припекало и мы с удовольствием окунулись в прохладную воду.

И тут вдруг вдалеке появилась моторная лодка, мы сначала услышали тарахтение мотора – решили, что это рыбаки.

Но лодка шла в нашу сторону. В ней сидело два человека.

Приблизившись к нам, они заглушили мотор и седой мужчина в белом халате спросил нас: - Ребята, вы девушку здесь не видели? - Нет, - сказал Юрка.

- А вы давно здесь? – спросил мужчина.

- Минут пятнадцать, - соврал опять Юрка. – А что случилось? - Да вот из Маштагинской психиатрической больницы сбежала пациентка, молодая девушка. Рано утром ее видели в

Мардакянах и говорят, она шла по пляжу в эту сторону... Если увидите – сразу сообщите в милицию, если сможете –

задержите. Она не опасна. И практически голая. - Обязательно задержим, если встретим, - пообещал Юрка, второй человек включил мотор и лодка поплыла дальше

вдоль пляжа.

- Понял, чувак, что мы сейчас совершили? – спросил меня Юрка.

- Мне как-то не верится, что она психически больная, - слабо сказал я. - А у меня была такая мыслишка, но я решил – может просто оригинальная чувиха. Ведь они часто бывают с

закидонами, - сказал Юрка и вдруг посерьезнел. - Надо рвать когти отсюда, - сказал он. – Оставаться на месте преступления не имеет смысла! Представь, ее найдут и она расскажет про нас. Нам это надо?! Еще в институт сообщат... И мы рванули к нашей пещере. Мигом собрались, чуть ли не бегом пронеслись до автомобильной дороги, поймали

попутку и подъехали к станции Бузовны как раз в тот момент, когда туда подъехала и электричка. Времени брать билеты у нас уже не оставалось и мы успели вскочить в вагон прямо в захлопывающиеся двери. - Гарун бежал быстрее лани, быстрей, чем заяц от орла! – вздохнув, сказал Юрка. И в этот день нас ждало еще одно приключение.

В вагоне появились контролеры, они вошли в вагон с двух сторон и спастись уже было нельзя. Наши объяснения, что

мы на ходу вскочили в электричку не воспринимались ревизорами как оправдание отсутствия у нас билетов, а штраф мы никак не могли оплатить – у нас просто не было таких денег. И тогда нас повели в головной вагон, где у них был временный

изолятор, а на станции Сурбунчи обещали сдать нас в «Комсомольский прожектор» со всеми вытекающими оттуда

последствиями - т.е. напишут письма в институт, в комсомольскую организацию и т.д. Пожилой железнодорожник

баскетбольного роста и двое ревизоров помоложе погнали нас перед собой, мы покорно переходили из вагона в вагон, взывая к благородности ревизоров – все было тшетно. И вот в момент перехода из одного вагона в другой Юрка вдруг шепнул мне: - Длинный один остался!Надо рвать!

И как только мы очутились в тамбуре нового вагона он захлопнул дверь перед лицом нашего ревизора, практически выдавив его в зону сцепления вагонов и всем телом навалился на ручку двери. - Помогай! – крикнул он мне. Я не был готов к таким активным противоправным действиям, но раз Юрка начал это – я должен был поддержать его:

я тоже ухватился за рукоятку, которую уже со всех сил дергал ревизор, выкрикивая угрозы и проклятия в наш адрес. - Надо дотянуть до станции! – шептал мне Юрка. – Вроде недолго осталось.

Тут в тамбуре стали появляться люди, которые собирались выйти на следующей остановке. Они поняли смысл наших

действий и, как оказалось, были на нашей стороне. - Cейчас будет Забрат-1. Как двери откроются - бегите, ребята, врассыпную по платформе! Мы вас прикроем! Поезд начал тормозить и как только автоматические двери открылись все выходящие расступились, пропуская нас и мы с Юркой бросились по платформе в разные стороны.

Я побежал в сторону головного вагона, куда нас вели ревизоры и,вспомнив, что там находится их штаб, перемахнул

через ограду и бросился прочь от станции, от платформы по грунтовой дороге в глубь поселка.Бежал я легко, даже удивился своей резвости – недавно на военной кафедре у нас был марш-бросок и я там с трудом одолел километр, а сейчас я пробежал

не меньше, да еще и с чемоданчиком, и все, как говорят, на одном дыхании.И что интересно, я все время как бы видел перед

собой Эсмеральду - ее лицо, волосы, груди, слышал как поет она свою песню. Это было как наваждение. Позже я понял, что

пробежал такое расстояние только потому, что видел ее, думал о ней и это как бы отвлекало меня об сути бега. Остановился я только тогда, когда добежал до шоссейной дороги, отдышался и осмотрелся. Погони за мной не было.

Не было и Юрки. Каждый из нас спасался, как мог. Я остановил попутку-грузовик и она отвезла меня до поселка имени Степана Разина, где я, купив билет сел в электричку и так добрался до дому. Всю дорогу я конечно, думал об Эсмеральде, вспоминал

ее ласки, ее тело, как она играла с «воробышком». Все же это была первая женщина в моей жизни! И неужели она психически

больная? Такая красивая,молодая, обаятельная, так хорошо поет – и вдруг сумасшедшая! Я перебирал в памяти все минуты,

проведенные с ней и ничего явно ненормального не мог вспомнить. Ну, разве что отдалась нам обоим, не знакомым ей людям? Сразу, без всяких церемоний и жеманства. Но это я оправдывал тем, что она такой необычный, неординарный человек. Ведь

по книгам я знал, что так часто ведут себя свободные женщины на Западе. Неужели из-за нестандартного поведения ее

поместили в сумасшедший дом? Я не мог смириться с этим, поверить. И решил, что надо будет обязательно поехать в

Маштагинскую психбольницу и попробовать получить свидание с Эсмеральдой, если она там, действительно, лечится. И тут

же я понял, что никто не разрешит мне такой встречи, да к тому же я не знаю ее Фамилии, да и имя, скорей всего не ее, а

героини Джины Лоллобриджиды из французского кинофильма.

Дома мне сказали, что уже два раза звонил Юрка.

Я позвонил ему.

- Я уже решил, что тебя захомутали, - сказал Юрка. – Где ты пропадал так долго? Я рассказал. - А я, - сказал Юрка, - понял, что бегу прямо в лапы ревизоров, которые задержали нас – этот баскетболист ведь

свистел мне вслед и кричал – «Держите вора!» и потому я не стал бежать до конца платформы , а через нормальный выход

вырвался на волю, перебежал привокзальную площадь и спрятался за какой-то будкой. Вижу, погони нет, а когда электричка уехала, я пошел обратно, купил билет и стал ждать следующего поезда. И даже позанимался, разобрался, как строится та

эпюра, на которой мы застряли. Завтра расскажу тебе. И опять, к своему стыду, я понял, что Юрка поступил гораздо разумней, чем я. Ведь что мне стоило на мгновение

остановиться, чтобы убедиться, есть погоня за мной или нет? А я бежал как насмерть перепуганное животное, движимое

только одним страхом. Ну почему я не поступил так, как Юрка? С годами я понял, что подражать или пытаться влезть в Юркину шкуру бесполезно – я никогда не стану таким как он, я буду всегда поступать так, как указано мне природой, а если попытаюсь поступить как Юрка – ничего из этого путного не выйдет. А потом мне попался рубайи Хайама и я, наконец, успокоился. Вот

этот рубайи. Благородство и подлость, отвага и страх, Все с рожденья заложено в наших телах. Мы до смерти не станем ни лучше, ни хуже,

Мы такие, какими нас создал Аллах! Оставшиеся два дня до экзамена мы занимались у Юрки дома и хотя об Эсмеральде мы почти не говорили, меня то и

дело бросало то в жар, то в холод, когда я вспоминал о ней или вдруг отчетливо видел ее лицо. Экзамен мы сдали - получили

по натянутой тройке и были счастливы, но на следующий день рано утром мне позвонил встревоженный Юрка. - У тебя все в порядке? – спросил он нехорошим голосом. - А в чем дело?

- А вот пойди в туалет и проверь - у тебя с конца ничего не течет? Оказалось, что течет и мы по совету Юркиного брата пошли к частному врачу-венерологу. Юркин брат обьяснил нам,

что обращаться в кожвендиспансер ни в коем случае нельзя – они вылечат, но зато после этого в течении года будут

присылать домой повестки, вызывать на профилактические процедуры и в результате весь наш дом будет знать, что мы

болеем триппером.

Частный врач, к которому мы попали, осмотрел нас и сказал: - Самый настоящий солдатский триппер. - Почему – солдатский? – спросил я. У меня в голове тут же пронеслось, что возможно до нас Эсмеральда имела

близость с солдатом. - Потому что свежий, – сказал врач. – Ведь солдат так изголодается в своей казарме по женщине, что бросаются на

все, что движется. А то, что движется, не всегда стерильно, - закончил врач и всадил иглу шприца в юркину ягодицу, а потом и в мою. – Еще два дня получите по уколу, а потом устроим провокацию, - сказал врач. – То есть хорошо выпьете, лучше всего

водку с пивом, а утром придете ко мне и я возьму мазок. И запомните: то что с вами произошло, называется коварство и

любовь.

- Разве? – удивился Юрка.

- Почему? – спросил я.

- Потому, что любовь проходит, а коварство остается! В виде триппера! Запомните это! Мы вышли от врача несколько подавленные. Первым пришел в себя Юрка.

- Значит так – забываем об этой Эсмеральде и об всем, что с нею связано начисто, как будто ее и не было, и никому ни слова. - Почему? – спросил я.

- Потому,- сказал Юрка,- чтобы про нас не говорили, что мы трахаемся с сумасшедшими и потому ловим триппер. А

если будем говорить, что не знали, особенно если будем говорить как ты, что думали, что фея – тогда вообще прослывем еще и идиотами. Опять Юрка был прав.

- А сейчас у меня такое предложение: поедем ко мне, у меня есть книга «КПСС в резолюциях», по размеру точно, как

«Сопромат» Беляева. Вырвем оттуда листы и вклеим в «Сопромат». И ты сдашь в библиотеку.

Пока мы ехали к Юрке домой я старался не думать об Эсмеральде, но мысли о ней то и дело возникала в моем

сознании или вдруг перед глазами я отчетливо видел ее лицо. И я решил, что возможно это потому, что мы еще связаны с ней

как бы ниточкой нашей болезни и что через два дня, после последнего укола и провокации, все это должно закончиться. Октябрь 2011