А.Эйрамджан. Рассказ "КВАНЧО"

Моя жена, Людка, редкий человек. Я это понял сразу, когда в первый раз увидел ее на вечере у нас в институте. Думаю,

поразила тогда меня не ее, беспорно, очень даже впечатляющая внешность, а этот ее взгляд... Представьте, девушка смотрит на

вас, на дома, деревья, улицы, машины, а взгляд у нее такой, будто она видит что-то совсем другое, что-то радостное,

интересное, а самое главное, чувствуется, что она уверена, что дальше будет еще интересней. Представляете?! Ничего плохого

она не ожидает от жизни, только позитив! Вот такой взгляд у моей Людки. И как человек она, выяснилось, тоже, будто не от мира

сего – чистый и прозрачный, как роса. Меня это так поразило тогда, что я понял: с этой женщиной я должен прожить всю свою

жизнь. Не буду сейчас рассказывать, чего мне это стоило, чтобы она выделила меня из общей массы ребят, что вертелись вокруг

нее в институте, и чтобы взгляд ее, устремленный на меня, никогда бы не омрачался и выражал бы именно ту радость, что она

ждала от жизни. И вроде все у нас получилось. Сейчас, уже лет восемь, как мы вместе, а взгляд у нее не изменился. И с

родителями ее непросто было найти общий язык – я все же иногородний, а они москвичи, могли заподозрить, что я женюсь из-за

прописки. Но все обошлось, полюбили меня как родного. Сейчас у нас двое детей – Мишка, ему шесть и Кариночка – ей четыре.

И живем мы теперь не в Москве, а в Майами. И не буду рассказывать, почему и как мы оказались в Майами – это тоже сейчас к

делу не относиться, все люди взрослые, сами можете догадаться, почему люди сюда едут и как это им все же удается

осуществить.Правда, в нашем случае было три, как говорят, подталкивающих обстоятельства. Первое, это что я лицо кавказской

национальности, а в последнее время в Москве просто невозможно было ездить в метро, чтобы к тебе не пристали

миллиционеры. Второе – я лицо кавказской армянской национальности из Баку. И третье – научно-исследовательский институт,

где мы с Людкой работали перевели на картотеку, то есть зарплату мы практически не получали.Теперь, я думаю, уже всем все

ясно окончательно, почему мы оказались в Майами. Но рассказать я вам хочу совсем о другом.

Нормально мы прожили год в Майами, все было прекрасно, я устроился программистом в одну русскоязычную фирму, детей

отдали в садик, Людка дома занимается техническими переводами, подрабатывает в семейный бюджет, копим мы даунпеймент

на квартиру. Собачку завели, йоркширский терьер, Бобиком назвали – тоже требует внимания. В общем, живем потихоньку,

растим детей, строим планы. И вдруг появился на мою голову этот Кванчо. Я несколько раз видел его у нас во дворе на паркинге

– машину свою Форд-грузовичок он какими-то аэрозолями чистил, все молдинги, зеркала, притом с таким усердием, даже язык

высунул, - потому я на него, наверное, и обратил внимание. Занимался бы он своей машиной и дальше – я бы о нем и не

рассказывал бы вам. Но этот Кванчо имел еще собаку, тоже маленькую, таксу и он тоже выводил ее гулять, как и мы. Во дворе у

нас собак нельзя выгуливать, приходиться переходить через дорогу и гулять по аллее вдоль гольфового поля. Там такое тихое,

уютное место для прогулок и не только с собаками, но и для разных эксесайсов и вообще для удовольствия. Так вот этот Кванчо

пару раз встретил Людку на этой аллее с нашим Бобиком, а на третий раз нашел какой-то предлог, связанный с собаками, и

заговорил. Ну, Людка моя, типичный лох в этом смысле, привыкла на всех смотреть, как на братьев, а здесь вообще принято

всем улыбаться и вежливо отвечать на вопросы. А моя Людка, она и раньше до приезда сюда такая была, так что отвечала на

вопросы этого Кванчо, ничего не подозревая, и так получилось, что он пошел с ней рядом, собаки наши друг друга стали

обнюхивать, заигрывать, и так они и ходили по этой аллее вдвоем. Я ведь узнал об этом только через дней 10, наверное, и то

случайно. Шли мы с Людкой и детьми в воскресенье к нашей машине и тут навстречу это Кванчо. Людка радостно с ним

здоровается и спрашивает про его собаку, как мол, ее лапа. Этот Кванчо что-то такое ответил ей, а я вдруг заметил, что на меня

он вообще не смотрит или даже боится посмотреть, и как-то сразу вдруг ретировался.

- Кто такой? – спросил я Людку.

Ну, она рассказала, что иногда они в одно время выгуливают собак и что его собака в прошлый раз повредила лапу ,

провалившись в канализационную решетку. Я, не давя на Людку, технично так расспросил ее, кто первый заговорил, что за

предлог был, и как получается, она выходит с Бобиком, а потом он, или наоборот. Короче, все ее ответы мне не понравились –

этот Кванчо, явно, кадрил мою Людку. Она, конечно, об этом не догадывалась, но я то не фраер, слава Богу до Людки имел такой

опыт, что могу книгу написать – «Половой вопрос Фореля, часть вторая».

Что делать? Отпросился я на работе, взял машину своего товарища, Леши, сказал, что у моей что-то с тормозами, поехал и

встал напротив гольфового поля так , чтобы был виден выезд из нашего дома, как раз в то время, когда обычно Людка Бобика

погулять выводит. И не зря я это сделал. Смотрю, этот Кванчо со своей собакой-таксой в кустах сидит и смотрит туда же, куда и

я – на выезд из нашего дома, явно ждет, когда Людка выйдет.« Ах ты, сука! – думаю я, - Ты отдаешь себе отчет, тварь, на что ты

покушаешься?!» А тут и Людка с Бобиком появились, идут себе, ничего не подозревая – Людка поводок то отпустит, даст Бобику

пробежаться, то опять натянет. И переходят дорогу. А этот Кванчо, смотрю , задергался, взял свою собаку на руки, пробежал по

аллее так, чтобы оказаться возле Людки, когда она перейдет улицу, поставил собаку на землю и прогуливающейся походкой

оказался чуть впереди Людки, собаки бросились друг к другу и он обернулся и сделал вид, мол только что увидел Людку.Ну,

Людка, естесственно, все так и восприняла, без каких-либо задних мыслей. Как сидела на облаке,так и поплыла дальше,

рассматривая звезды в небе, радуги неземные. Короче, пошли они вместе по алее, разговаривая, и собачки сзади друг с другом

поигрывают. Для меня эта картина, как нож в сердце. Что делать? Была бы не Людка, предположим, а другая какая-нибудь у

меня жена, обыкновенная – тут же подошел бы, железным голосом послал бы ее домой и никаких, естественно возражений с ее

стороны не последовало бы, а этому ухажеру сделал бы такое внушение, что ни его, ни его собаки никто из членов нашей семьи

больше бы ни разу не видел. И все было бы нормально. Если б все это было в России, потому что здесь, если поступать так, как

тебе хочется, можно сразу же загреметь за решетку. А для меня, имеющего пока только вид на жительство это вообще финиш –

тут же депортируют всю семью без всяких разговоров. Да еще Людка! Для нее хоть здесь, хоть в России это было бы, не

сомневаюсь, страшным несчастьем – так ошибиться в близком человеке! Увидеть, как говорят, настоящее его лицо. А я от вас не

скрываю – настояшее мое лицо именно такое – отметелить этого Кванчо так, чтобы он в ужасе бежал от того места, где прошли

Люда с Бобиком , если вдруг случайно их увидит. Но мне ни в коем случае нельзя показывать это свое настоящее лицо.

Показать его – значит потерять Людку. Уже сколько лет главная моя задача заключалась в одном: быть все время на том

высочайшем моральном и этическом уровне, на который я сам себя вознес в ее глазах, когда ухаживал за ней. Не хочу сейчас

рассказывать, какие я проявлял тогда чудеса изобретательности и фантазии, как я кропотливо лепил образ человека высокой

души и моральных качеств, достойного ее.

Поэтому сейчас я ограничился тем, что проехался мимо них раз пять, в ту и другую сторону, дождался, когда Люда

направится домой, отвяжется от нее этот Кванчо и только после этого вернулся на работу.

Отдал Леше ключи от машины, а он сразу заметил, что я не в себе.

- Что случилось? – заглядывает в глаза. – Что с тобой?

Ну, Лешка мой друг еще с Баку, со школы, из-за него я и приехал сюда в Майами, по его протекции устроился в эту фирму –

единственный человек, которому я могу рассказать, в чем дело.

- Надо отметелить хорошенько, - сразу сказал Леха. – Больше ничего не поможет.

- А закон? Полиция? – задал я мучивший меня вопрос.

- Надо без свидетелей, - согласился Леша. – Вечером выведет он своего пса на прогулку, вот на этой алее мы ему и устроим

праздник.

- Спасибо, Леша, но я и один с ним справлюсь – все же был чемпионом института по кикбоксингу. Только если Людка узнает

– мне хана. Это – не метод. К тому же наше гражданство может оказаться под вопросом.

- А что еще можно сделать? – спросил Леша. – Может поменять квартиру?

- А как я Людке это обьясню? Все вроде устраивает нас, детский садик рядом, магазины тоже...

- Ну может стоит тогда подождать, посмотреть как будут развиваться события? – предложил Леша.

- Что ты имеешь в виду?

- Ну, только то, что он поймет, что тут ему ничего не светит и сам отвяжется, - сказал Леша. – Зная Люду я ничего другого не

имею в виду.

- Другое решение и мне здесь не видится, - согласился я.

Но не в моем характере ждать у моря погоды. Не мог я спокойно сидеть на работе и знать, что в этот момент этот Кванчо

идет рядом с Людкой и алчно посматривает на ее формы и бормочет какие-то комплименты. А Людка моя, я это по себе знаю,

одним своим видом может вызывать у мужчин легкое головокружение, так со мной было, да и сейчас нет-нет, да бывает,

несмотря на то, что столько лет мы вместе уже. И что самое интересное, она об этой своей сексульной составляющей, по-моему,

даже не догадывается.

- За что ты меня полюбил? – как-то спросила она меня.

- За твой взгляд, - честно ответил я, но в уме знал, что и за ее торс, за ее ноги, за ягодицы, за шею, за все- все! И вот про то,

что и кроме взгляда все у нее уникально – про это Людка моя понятия не имеет. И не надо ей этого знать, я знаю – и хватит. А

чтобы кто другой воспевал вдруг эти ее достоинства – нет, этого я допустить не мог.

Поэтому через день я опять отпросился с работы и уже на своей машине поехал домой встал у соседнего дома на

свободный паркинг и стал в бинокль следить за нашим домом. Засек сразу же маневры Кванчо с собакой, а потом когда вышла

Людка с Бобиком и Кванчо подошел к ним, я вышел из машины, перешел улицу и пошел по алее им навстречу.

Кванчо что-то увлеченно говорил Люде, Люда вежливо слушала его, а Бобик первым заметил меня и рванул поводок. Тут и

Людка меня увидела:

- Сережа, ты откуда?

- С работы! – сказал я и преградил дорогу Кванчо, который хотел , видно, проскочить мимо меня. – Стоп! – сказал я ему

строго. - Кто это? – спросил у Люды.

- Это наш сосед, помнишь, я тебе говорила, - сказала Люда. – Кванчо.

- Кванчо? – переспросил я, посмотрел на него и тут вдруг он встреил мой взгляд и не попытался ускользнуть, как прежде.

- Найс ту мит ю, - сказал он мне и улыбнулся. Улыбка получилась нервная и фальшивая.

- Желаю вам с собакой приятной прогулки, - сказал я ему очень вежливо и, когда он пошел дальше, повел Людку в обратную

сторону, стал говорить ей, что, мол, забыл дома пару установочных дисков и потому пришлось приехать за ними.

Людка, конечно, всему поверила, была рада, что я появился дома в неурочное время, только удивилась, почему я не на

машине. Ну, меня такой вопрос не мог застать врасплох, я обьяснил, что увидел ее из машины, тут же затормозил и оставил

машину на случайном паркинге.

Людка проводила меня домой, я взял для понту какие-то диски, а потом посмотрел вдруг на Людку, как бы со стороны, как

может посмотреть на нее посторонний - на ее торс,на ее попку-бутончик, на ее стройные ножки и вдруг до ужаса захотел ее.

Ничего с собой в таких случаях я не могу поделать. Напал на Людку, как дикий зверь, чуть ли не растерзал ее и она трепетала в

моих обьятъях, сладко вздыхала, постанывала и я не мог себе представить, что такое может быть у нее с кем-то еще, кроме

меня.

И потому вечером я начал с ней такой разговор.

- Понимаешь, Люда, мы здесь в новой для себя стране, не очень разбираемся пока в ее порядках и обычиях и потому

должны соблюдать некоторую осторожность. Вот этот Кванчо частенько прогуливает собаку в одно время с тобой, вы, как я

сегодня увидел, идете рядом по аллее, мирно разговариваете. Когда я увидел вас, я так и понял, - люди прогуливают своих

собак и разговаривают. Почему бы и нет? И вот в тот момент я еще подумал: а вдруг увидит эту же картину жена Кванчо, вдруг

она тоже вернется с работы и увидит его с посторонней женщиной. Учти, она университетов как мы не заканчивала, она, как и ее

муж, и 99 процентов жильцов нашего дома не имеют высшего образования. Они простые люди. И боюсь, ей может это не

понравиться. И как простой человек она может устроить скандал, решит, что ты отбиваешь у нее мужа.А нам с нашим статусом

грин-кард только скандала не хватает. К тому же выходцы из латиноамериканских стран – они, мне кажется, по нраву такие же

крутые, как наши кавказцы . А может быть и хуже...

- Я об этом не подумала! – спохватилась Люда. – Ты прав... Что же делать, если он снова встретится на прогулке?

- Поменяй время прогулки, - сказал я. – Выходи не в час, а в два. И гуляй не по алее, а по улице. У всех на виду. Так будет

спокойней.

Людка согласилась. В первый день она сказала, что Кванчо ей не попадался и они с Бобиком гуляли одни, зато на второй

день он вдруг появился впереди со своей таксой и Люда, увидев его , резко повернулась и пошла в другую сторону.

И вот тут случилочсь то, что я и предполагал. Кванчо , поняв, что она не идет за ним, как обычно, догнал ее и страстно стал

допытываться, пачему она больше не хочет гулять вместе с ним, поменяла время, маршрут... Он так страдал эти два дня, он не

может жить, не видя ее.

Людка, конечно, обалдела. Нужно было, видно, подготовить ее и к такому развитию событий. Но, к чести Люды, она хоть и лох

в каком-то смысле, но в отношении правильного поведения научит кого-хочешь. Она ответила этому Кванчо строго, что гулять с

собакой она привыкла в одиночестве и будет очень благодарна, если он поймет это ее желание и впредь не будет беспокоить.

На что Кванчо так же страстно стал говорить, что ведь они гуляли вместе несколько дней и все было замечательно, им обоим

эти прогулки доставляли удовольствие, почему же вдруг теперь все изменилось? И он догадывается, что это муж запретил Люде

гулять с ним, с Кванчо. Тут уж Люда остановилась и строго сказала ему: «Я прошу оставить меня в покое. И больше не подходить

ко мне.» И пошла от него прочь.

- Я люблю тебя ! – крикнул вслед ей Кванчо. – И ты будешь моей!

- Ты представляешь, - говорила мне Люда, - я не подозревала, что у человека на уме было совсем другое, когда мы выгуливали

вместе собак. Я думала – простая случайность то, что мы выгуливали собак в одно и то же время. Сережа, какой ты молодец, что

вовремя предупредил меня.

Ну, теперь я понял, что события только-только начинаются. Он просто так не отвяжется, это было ясно, а дальнейшие его

действия я не мог даже спрогнозировать. Что делать? Поговорить как мужчина с мужчиной? Он только этого и ждет. Если я дам

ему по морде – меня посадят и он, как он думает, беспрепятственно будет кадрить Людку. Здесь ведь практически не бывает

драк. Ни разу не видел, да и никто не рассказывал. Зато раз на бензозаправке к моему приятелю, Максиму, культуристу и

боксеру пристал какой-то хмырь, показывал ему на пальцах разные непристойности, говорил какие-то гадости, а Максим отвечал

мягко, вежливо и , заправив машину, смылся, несмотря на то, что этот хмырь даже хлопнул по крыше машины ладонью.

- Почему ты не двинул ему разок, Максим? – спросил я.

- Потому, что он именно этого и ждал, - сказал Максим. – Я б ему дал по морде – а там наверняка были у него свидетели, он

подал бы на меня в суд и самое лучшее, чем бы все для меня закончилось – это внушительный штраф. Мне это надо?

Пожаловаться в полицию? Нужны доказательства его противоправных действий. А сейчас их у меня нет. Пожаловаться его

жене - это все же недостойно мужчины, даже в таком правовом и законопослушном государстве.

Решили вот что: Людка не будет одна выходить из дому, так как от этого Кванчо можно было всего ожидать, вплоть до

похищения Люды. Бобика будет прогуливать соседский мальчик из расчета пять долларов в час. Отвозить в детсад и привозить

детей домой теперь должен был я. То есть , получалось, что Людка оказывалась под домашним арестом. Выходила только по

вечерам со мной и детьми прогуляться, ну и в субботу- восресенье, естесственно. А так я даже запретил ей открывать кому-либо

дверь, не убедившись, что это безопасно. Вот такая жизнь у нас началась. Если это можно назвать жизнью. Вечерами, когда я

выводил всю семью на прогулку, я кожей чувствовал, что Кванчо где-то ходит поблизости, явно видит нас, прячась где-нибудь в

кустах, а может даже и дрочит там, глядя на мою жену. От этой мысли мне хотелось крикнуть на всю улицу: «Выходи, гад, если

ты мужчина! Выходи, гнусное ничтожество!» Но я только скрежетал зубами, и бросал в темноту грозные взгляды.

Как-то раз я пришел с работы и Людка сказала мне, что Кванчо целый день звонил к нам в дверь и шептал:

- Люда, открой, я знаю, что ты дома, мне надо с тобой поговорить!

Людка, конечно не открыла дверь, но здорово перепугалась.

Я похвалил Люду, сказал, что она все сделала правильно, пообедал, а потом сказал, что забыл в машине журнал с

телепрограммой, вышел из дому и направился на паркинг, где стояла машина Кванчо – Форд-трак, черного цвета. Ударил пару

раз кулаком по дверце, сработала сигнализация и я отошел к кустам, чтобы он из окна меня не увидел. А когда Кванчо выскочил,

чтобы выключить сигнализацию, я появился перед ним и спросил:

- Ты чего приходил к нам, когда меня не было дома? Чего хотел?

Кванчо выключил сигнализацию и сказал мне:

- Я люблю твою жену.

- Люби, - сказал я. - Твое личное дело. А зачем звонишь в мою дверь.

- Я хотел сказать ей об этом. Чтоб она знала, - сказал Кванчо.

- Она знает. И я еще передам ей твои слова. Тебя это устраивает?

- Нет, - сказал Кванчо. – Я хочу смотерть ей в глаза, когда я это скажу.

Тут уж моя выдержка чуть было не покинула меня.

- А ху-ху не хо-хо? – спросил я его по русски.

- Что? – переспросил он, хотя по выражению моего лица, я уверен, он понял смысл этих русских слов.

- Через плечо! – сказал я опять по русски и, поверите, стало легче, как-то разрядился. Вот что значит родной язык. И он

насторожился.

- Что ты говоришь? Я тебя не понимаю, - сказал он.

- Отметелю, сука, так, что не один доктор не соберет! – сказал я, вращая глазами, как могут мужчины только у нас на Кавказе.

Такое создается впечатление, что вот-вот человек, вращающий так глазами, должен вытащить нож.

Язык мимики , жестов – международный язык. Он сделал шаг назад и приготовился отразить атаку.

- Говори на английском, - сказал он. – Или на испанском.

- Держись подальше от моей жены и моего дома, - сказал я. – Или я заявлю в полицию.

- У тебя нет свидетелей, - сказал он.

- У меня их сто! Любой член русской комьюнити под присягой подтвердит, что ты не даешь проходу моей жене.

- Твоя жена любит меня, - сказал этот придурок.

- С чего ты решил? – я вдруг понял, что он ненормальный.

- Об этом говорят ее глаза, когда она на меня смотрит, - выдал он.

Ну, скажите, разве должен был я обьяснять этому гаучо из Венесуэлы или Парагвая, что у Людки такой взгляд от природы,

что это – ее фирменный знак, главная ее визитная карточка, а после уже идут торс, попка- бутончик и ножки. Для меня, конечно.

И тут я выдал ему весь набор английского мата, который я знал уже, выдал вперемежку с русскими, армянскими и

азербайджанскими ругательствами, которые несомненно крепче американских, а кавказские ругательства на русском языке –

вообще непревзойденный шедевр. Я это тоже выдал ему, рассчитывая только на непристойную музыку речи и оскорбительность

тона. Я был уверен, что он не выдержит и наброситься на меня. А невдалеке стояли люди и, естесственно, у меня были бы

свидетели его нападения..

Но он сдержался, подтвердив тем самым, что американский котел переваривает разных людей и доводит их всех до нужной

Соединенным Штатам кондиции.

Тогда я пошел дальше.

- Посмотри на себя. – сказал я ему, - ты жалкий ананист, это написано на твоем прыщавом лице. А она красавица. Ты

ничтожный плебей, а она имеет университетское образование. Ты и здесь и у себя в Уругвае был и останешься ничтожеством.

Ты это понимаешь?

Тут он должен был по моим расчетам с воем наброситься на меня, но он сдержался.

- Это страна, где все равны. И президент и простой рабочий. У кинозвезды здесь может быть мужем простой шофер, как у

Элизабет Тейлор, например.

Ну что ему скажешь на это?!

- Ты знаешь, что такое Кавказ?! – выдал я ему, не найдя ничего более убедительного. - Слашал когда – нибудь? КАВКАЗ!

Уверен , не знаешь. Мы, кавказцы, обид не прощаем, любой наш обидчик – рано или поздно становиться трупом.

- Мы, латиноамериканцы тоже такие, - сказал он с вызовом.

- Я слушал ваши латиноамериканские ритмы, - сказал я. – Это сонная музыка по сравнению с нашим Шалахо, например. Для

нас зарезать человека легче, чем курицу!

- Ну, давай, режь меня, раз такой крутой, чего ты ждешь? – сделал он шаг ко мне.

- Дай мне повод, ударь меня и увидишь, что я с тобой сделаю! – сказал я и огляделся, чтобы убедиться, что есть свидетели.

- Ты угрожал, ты и начинай, - сказал он мне. – Ты ведь с Кавказа? Ну, я жду. - И встал в позу говности отражения удара.

- Зря надеешься, - сказал я. – Я сам выбираю время и место для атаки.

И тут вдруг из дома вышла его жена и позвала:

- Кванчо, ну мы едем в универсам?

- Вот такая жена тебе в самый раз – коротконогая и вислозадая. – Уцепился я за последнюю надежду вызвать его на драку. –

Лучше трахай свою уродину, чем мастурбировать на чужих жен.

- Я с ней разведусь, - сказал он.

- Кванчо! – позвала его жена.

- Знаешь, что говорят в таких случаях кавказцы своим женам? – усмех-нулся я .

- Что? – спросил он.

- Засунь язык в задницу, когда мужчины разговаривают! – сказал я презрительно.

- И так ты разговариваешь со своей женой? – спросил он.

- Кванчо! – уже требовательно позвала его жена.

- Поэтому она любит меня! – сказал Кванчо и пошел к своей жене.

Я все рассказал Леше.

- Да, крутой псих, - сказал он. – Не знаю, что и посоветовать.

- Мне кажется, надо сваливать, - сказал я. – Я всю ночь думал, как в шахматах просчитывал все варианты и пришел к выводу,

что если для меня главное – семья, то надо перевезти ее в безопасное место.

- Здесь в Майами или в другой город? – спросил Леща.

- В Майами – полумера, все время сидеть и ждать, что он найдет нас. Надо уехать в другой город и даже в другой штат.

- А как работа? Дети – детский сад?

- Придется кое-чем пожертвовать. Проигрываем в темпе, выигрываем качество, - перешел я на шахматный язык.

- Ну, наверное ты прав, - согласился Леша. – Я б не смог спокойно жить в такой ситуации… Как на пороховой бочке. Надеюсь,

что когда волны улягутся, ты вернешься сюда.

- Я тоже надеюсь, - сказал я.

Людку я убедил в необходимости отъезда – жить в постоянном страхе ей (да и мне за нее) – невозможно. А от психа всего

можно ожидать. Раз решение было принято – мы не стали терять время.Вчера я взял расчет, сегодня мы собрали вещи, а на

следующий день рано утром, как говорят “по зорьке”, уложили в машину чемоданы, выехали по пустынным улицам на 95 шоссе и

взяли курс на север. В каком городе мы должны были осесть я не знал, главное – чтоб этот город нам понравился.

И такой город мы вскоре нашли – это был город Шарлот в штате Северная Каролина. Город находился как бы в лесу – из любой

части города в другую надо было обязательно проехать через лесной массив. Воздух был наполнен ароматами листвы, травы –

то, от чего мы стали отвыкать в Майами: из-за жаркого климата там практически нет никаких природных запахов. Даже запаха

моря.

- И здесь будет более четкая смена времен года! – обрадовалась Люда.

- И овощи имееют здесь нормальный запах, - сказал я, разрезая купленный на рынке огурец.

Короче, мы решили осесть в Шарлоте. Правда, возникли непредвиденные трудности: квартиры в рент здесь сдавали без

мебели и минимум на полгода. Целую неделю мы жили в гостинице, пытаясь найти квартиру с мебелью, а потом смирились и

переселились в абсолютно пустую квартиру, правда чистенькую, аккуратную и двухбедрумную, то есть с двумя спальнями, как у

нас в Майами. В трифте ( это сеть магазинов, где продаются поддержанные вещи) я купил несколько матрацев, (простыни мы

привезли с собой), купил там же стол, стулья, посуду, кастрюли-сковордки, телевизор - в общем все, что нужно для робинзонов,

чтобы выжить. И каждый раз, покупая заварной чайник, например или подушки, я мысленно посылал проклятия этому Кванчо. Но

были и положительные моменты: так, например, в пятнадцати метрах от нашего дома начинался лес и там бродили олени, в

пруду плавали утки, а рядом в речке бобры строили запруду. Вечерами в лесу роились светлячки. Для детей сплошное

удовольствие – зоопарк рядом с домом.

И детский сад оказался поблизости, Людка устроилась на работу в библиотеку, а я первое время ничего не мог найти для

себя подходящее, а потом дал обьявление в газету и начал делать сайты на заказ. Худо-бедно – на жизнь нам хватало.

И вот когда мы уже почти прижились в Шарлоте и стали поговаривать с Людкой о покупке кое-какой мебели, вот тогда

вдруг появился Кванчо.

Я сидел днем дома, работал на своем лаптопе, делал для клиента сайт во флэше – очень муторная работа, встал

размяться, подошел к окну и глазам своим не поверил. На парковке стоял черный трак Форд и неподалеку прогуливался Кванчо,

высматривая, очевидно, когда выйдет на прогулку Людка с нашим Бобиком. Впервые в жизни я почувствовал слабость в ногах и

сел, потому что мне показалось, что я могу упасть. Вот так на меня подействовал вид прогуливающегося Кванчо в нашем дворе

в городе Шарлот. Как он смог нас найти? Я стал соображать и понял, что совершил одну непростительную ошибку: я оставил

ключ от почтового ящика соседке по лестничной клетке, чтоб она забирала нашу почту, а недавно позвонил и дал ей адрес, на

который попросил ее выслать пришедшие нам письма. Ясно, что Кванчо под каким-то предлогом узнал у нее наш адрес, других

вариантов просто быть не могло. И что теперь этот маньяк намеревается делать – будет жить в Шарлоте или приехал на

несколько дней? Я перебрал возможные варианты его поведения – не буду вам голову морочить, потому что уверен, что в

подобной ситуации человек не всегда соображает адекватно. Но главный вывод, я думаю, был сделан мною верно: не прятаться

под кровать или в шкаф ( ни того, ни другого у нас не было), а выйти и вызвать его на разговор. Что я и сделал, предварительно

выпив сто грамм конъяку, чтобы вернуть свою нервную систему, потревоженную его приездом, в нормальное состояние.

Я подошел к Кванчо и спросил:

- А где твоя собака?

- Оставил жене, - ответил Кванчо. – Хотя теперь она мне не жена.

- Почему? – спросил я.

- Я развелся с ней.

- Понятно. Хочешь жениться на моей жене?

- Да, - сказал Кванчо уверенно.

- И ты думаешь, что мы пойдем тебе навстречу и несмотря на то, что у нас двое детей, разведемся? – спросил я.

- Детей я усыновлю, - сказал Кванчо.

-И им с тобой будет лучше, чем с родным отцом?

- Я их буду любить, - сказал этот псих.

- А что будет со мной? – спросил я. – Мне ведь будет очень плохо... Без жены, без детей...

- В жизни всегда кто-то теряет, а кто-то находит, - сказал он.

Да, без сомнения, это больной находился в очень тяжелой форме, может быть даже на пике обострения своей болезни. У

меня был школьный товарищ, который стал врачом-психиатром, так вот он как-то мне сказал, что есть психи, которые говорят

вроде бы правильные, логичные вещи, но эта их логика изощренношизофренична.

- Ну и что ты сейчас собираешься делать? – спросил я, подавив в себе желание сказать ему прямо в лицо, что ему надо

лечиться и притом немедленно.

- Я хочу увидеть Люду, - сказал Кванчо.

- Ты приехал сюда в отпуск? – спросил я.

- Нет, я приехал сюда жить, - ответил Кванчо.

- Будешь опять нашим соседом?

- Да, я снял уже аппартмент в этом кондо.

- Заплатил за полгода вперед?

-Да, - ответил Кванчо. – Здесь такие правила.

-А если мы завтра уедем, что ты будешь делать?

-Поеду за вами.

-Но пропадут ведь твои деньги, - сказал я. – Ты что, миллионер?

- Если вы уедете, уеду и я.

- Ты – полный идиот! – сказал я ему с душой.

- Меня твои оскорбления не задевают, - сказал он.

Я повернулся и пошел прочь, соображая, что теперь делать. Ясно было одно, что придется все же уезжать из Шарлот. Его

присутствие по соседству сделает нашу жизнь невыносимой, даже если он ничего не будет предпринимать, а просто будет

маячить во дворе возле своего трака. А в Америке мест таких, как Шарлот полно, - подбадривал я себя.

Я заехал к концу работы за Людкой.

- У меня интересная новость, - сказал я ей.

- Какая? – спросила Люда. – Хорошая?

- Приехал твой поклонник, - сказал я.

- Не может быть! – Людка побледнела. – Как он нас нашел?

- Кроме Марты ни у кого он наш адрес узнать не мог, - сказал я. – Он приехал с твердым намерением жениться на тебе.

Обещает относиться к моим детям как родной отец.

- Прямо несчастье на наши головы, Сережа! – чуть не заплакала Люда. - Я боюсь. Что нам делать?

- Думаю, придется уезжать, - сказал я. – Другого выхода я не вижу...

И мы уехали. Люда уволилась из библиотеки и все дни перед отъездом сидела дома. Дверь никому кроме меня не

открывала. Детей я отвозил в детсад и вечером забирал.

В день отъезда мы часов в 12 потушили свет и полчаса просидели в темноте – это был отвлекающий маневр для Кванчо,

чтобы он решил, что мы уснули уже. Вещи наши уже были собраны - теперь мы были уже опытные и уложили в сумки кое-что из

посуды, взяли подушки, пледы, телевизор и еще разное барахло, без которого трудно обойтись семье из 4-х человек, плюс

собака. Все это ночью я выносил и укладывал в наш вэн, чемоданы уложил на багажник на крыше, закрепил специальными

ремнями и, когда было все готово к отъезду, мы с Людкой вынесли спящих детей, уложили в машину и прямо ночью тронулись в

дорогу. Я взял курс на Запад. На лаптопе своем я предварительно проверил маршрут и знал, что впереди Аппалачские горы, а

за ними Чаттануга, город, давший название всемирно известной мелодии оркестра Гленна Миллера. Может поэтому я и выбрал

это направление.

Когда забрезжил рассвет мы вьехали в город Эшвил, расположенный в живописной ложбине между горами.Сам городок и его

окружение произвели на нас хорошее впечатление и мы решили остановиться в кемпинге на окраине города дня на два-три,

осмотреть город и, если все нам здесь понравиться, то можно и остаться а этом Эшвиле.

Отоспавшись после дороги, мы поехали осматривать город и чем больше мы его осматривали – тем больше он нам

нравился. Чистейший горный воздух, холодная родниковая вода, уютный тихий город и радушные простые люди – все это сразу

понравилось нам в Эшвиле и мы довольно легко и быстро сняли квартиру, на этот раз с мебелью, определили детей в детсад и

стали искать работу. Люде сразу повезло – ее взяли делопроизводителем в контору нашего кондоминиума, как раз освободилось

место. А еще через неделю и я устроился в медицинскую фирму и стал развозить лекарства больным. Людка в обеденный

перерыв гуляла с Бобиком по територии нашего кондоминиума, отводила и забирала детей из детсада, а я разъезжал по всей

округе и еще больше влюбился в эти места: все здесь напоминало мне Кисловодск, где я в детстве проводил с родителями

летние каникулы – зеленые горы, водопады, родники, туманные ущелья и открывающиеся с горных перевалов шикарные виды..

В один из воскресных дней мы всей семьей поехали на перевал и спустились в долину, где располагалось индейское село

Чероки. Я ожидал увидеть поселение в духе иллюстраций к книгам Фенимора Купера – вигвамы, дымки костров, пасущихся

лошадей и готовящих еду скво, но вместо этого мы попали в обыкновенный поселок, с множеством магазинов, где продавали

индейские сувениры – томагавки, мокасины, головные уборы, сумки, украшения, чучела птиц и животных, и на многих изделиях

стоял штамп –«Сделано в Китае», кругом было полно разных кафе, где можно было поесть что угодно, даже индейские блюда, а

в центре площади на небольшом помосте два индейца с бубнами и в обыкновенных «ти-шортах» исполняли ритуальный

индейский танец. Зато в другом конце площади стоял настоящий вигвам и у входа в него замер в гордой позе индейский вождь

в боевой раскраске. Рядом была табличка, сообщающая, что желающие могут сфотографироваться с вождем за 5 долларов. Что

мы и сделали – это снимок у нас теперь висит на стене. Дети мои еще не знают толком, кто такие индейцы – но годика через

три-четыре будет им приятно, я думаю, что сфотографировались с самим вождем племени Чероки.

Короче, прожили мы с большим удовольствием в Эщвиле месяца три, уже у нас появились знакомые-приятели, родители

детей, с которыми дружили наши дети, мы с ними пару раз в лесу делали барбекю, водили детей к ним на пати по случаю дней

рождения, готовились справить и день рождения нашего Мишки в этой компании. Но опять появился Кванчо и все испортил. На

этот раз он был какой-то потрепанный, что-то бомжеватое появилось в его облике за эти три месяца. И приехал он не на своем

траке, а на мотоцикле, очень простом, что-то вроде нашего «Ижа». Как он нас здесь нашел – до сих пор для меня загадка.

Cтолкнулись мы с ним на паркинге возле универсама. Я подкатил тележку с продуктами к своему вену и тут подъехал он и

встал на паркинге рядом со мной. Как будто точно знал, что я именно здесь оставил машину. Снял свой шлем и я обалдел – это

был Кванчо. А он совсем даже не удивился, а только спросил:

- Не ожидал уже меня увидеть?

- Да, не ожидал, - честно сказал я. – И притом на мотоцикле.

- На байке мне легче вас искать, - сказал Кванчо и похлопал свой мотоцикл по топливному баку, как мула по шее. – Восемь

штатов мы с ним объехали, были даже в Канаде. Но, видишь, все же нашел я вас...

- Ну, что ж, значит я опять от тебя уеду и ты будешь меня искать по остальным штатам, - усмехнулся я.

- Все равно я вас найду. Провидение помогает мне, - сказал Кванчо и опять меня обдало как бы волной холода, я даже поежился

- он сумасшедший!

- Даже если мы уедем в Россию? – спросил я и попал в точку. Такой вариант видно не приходил ему в голову. В глазах его я

прочитал мелькнувший испуг, панику, но он тут же спохватился:

- Ну и что, пусть в Россию?! – сказал он напускно небрежно. - Найду и в России.

- Ха-ха! – усмехнулся я. – Россия большая. И в России с такими как ты не церемонятся, а поступают по своему закону.

- Это как ? – спросил вызывающе Кванчо.

- Кастрируют. И я лично с большим удовольствием отрежу тебе яйца к чортовой матери. И закон будет на моей стороне. А пока

я не уехал в Россию, проваливай отсюда по хорошему, - сказал я ему, сел в свой вэн и поехал домой. В зеркальце заднего вида

я следил за ним, пока выезжал с паркинга, хотел убедиться – поедет он за мной или нет. Кванчо смотрел мне вслед, а потом

пошел в универсам.

« Значит знает уже мой адрес», - решил я и так и оказалось на самом деле.

Что делать? Мы опять сорвались с места и поехали на Запад, в Чатанугу, как я намечал вначале. Теперь сорвались не ночью, а

днем, после того, как Кванчо протарахтел на своем мотоцикле мимо наших окон и поехал в город. Быстро погрузились и уехали.

Остановились в Чатануге в мотеле, даже вещи не сняли с багажника, как появился возле нашей машины Кванчо. Моросил

мелкий противный дождь и я говорю Людке:

- Надо ехать дальше, он в дождь на мотоцикле за нами долго не продержиться.

И мы вернули ключи от комнаты дежурному мотеля, так и не успев из-за этого мудилы осмотреть Чатанугу. Кванчо в это

время сидел в кафе и тут же выскочил и стал в позу Айртона на необитаемом острове, смотрел, как мы усаживались в вэн, как

тронулись и, что меня удивило, не побежал к своему мотоциклу , а спокойно смотрел нам вслед.